Книга Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

— Мстислав Березин, — спокойно ответил Скалкин.

Артур предполагал, что на слово Гаджиев может и не поверить, и всю историю прокачает через Манилова. Тураев пообещал Володе, что всё будет в ажуре, и в кафе никогда не узнают о подставе.

Гаджиев ничего не записывал — все слова и движения оставались на плёнках. Скалкину хотелось как можно скорее выбраться из кафе, вернуться в гостиницу, принять контрастный душ и отдышаться. Рисковавший много раз в жизни, он никогда не переживал подобного напряжения — и душевного, и физического.

— Иди пока! — приказал Магомед, вытирая цветастым платком мокрый от пота смуглый лоб. Видимо, ему этот разговор тоже дался нелегко. — Завтра в это же время подъедешь. Тогда скажу, согласен ли. Надо проверить кое-что, обдумать, посоветоваться. — Гаджиев не обращал внимания на трели лежащего перед ним мобильника.

— Да, конечно, с кондачка такие дела не решаются, — кивнул Скалкин.

Гаджиев позвонил, и тотчас же в кабинете появился тот самый охранник, который встречал Владимира у порога. Хозяин и гость встали со своих мест, шагнули друг к другу и попрощались за руку.

— До завтра! — добродушно улыбнулся Гаджиев.

— До встречи! — поклонился Скалкин.

Он точно знал, что человек по имени Мстислав Березин действительно скончался в Петербурге пять месяцев назад, и было ему тридцать три года. Причиной смерти стал инфаркт миокарда, и умер Березин в автомобиле «скорой». Он возглавлял салон, торгующий разнообразной бытовой техникой. А о том, что с ним случилось в Осиновой Роще и возили ли его туда в действительности, уже не узнаешь.

Под именем бригадира «челноков» Константина Краснянского выступал во время будущей поездки Степан Старшинов; сам Костя на это время надёжно укрылся в Подмосковье. Но любая проверка покажет, что человек по фамилии Краснянский действительно существует и руководит бригадой из десяти бабёнок-лошадок. Марат Чигиринов был прописан в Чехове, но лететь в Благовещенск не собирался. Под его именем будущую киллершу намеревался сопровождать сам Артур Тураев.

Едва Скалкин в сопровождении охранника вышел, Гаджиев открыл маленькую дверцу у себя за спиной. В кабинет вбежал высокий суетливый мужчина с редкими седеющими волосами и плутоватыми глазками. Одет он был в полувоенный френч и в галифе, и при этом чётко печатал шаг. Усевшись на стул, с которого недавно встал Скалкин, он уставился на Гаджиева. Свет люстры отражался в лакированных голенищах его сапог.

— Всё слышал, Валера?

Магомед снял пиджак и повесил его на спинку кресла. Потом открыл маленький, похожий на холодильник сейф, взял поднос из чернёного серебра. На нём стояла бутылка коньяка «Абсолют-Курант», а рядом — две стопочки. Тут же лежали ножик и пузатый лимон.

— Вот всё это и проверь до пятнадцати часов завтрашнего дня. Узнай наверняка, существуют ли такие люди в природе и чем на самом деле занимаются. Валера, ты сам понимаешь, что я Оленькой просто так рискнуть не могу. Единственная у нас осталась в этом весе, и ту Сима после прошлого раза хотела списать. Но тогда всё прошло гладко, и я решил Ольгу помиловать. Она ещё, возможно, заработает для нас десяток-другой «тонн» баксов, и только после этого исчезнет. Но я должен быть уверен, что на этот раз мы не окажемся в пролёте. Больше всего на свете, Валера, я ненавижу проигрывать спор бабам.

— Всё сделаем, Магомед, как ты хочешь, — флегматично ответил Манилов и принялся, не дыша, резать лимон на тонкие кружочки.

Гаджиев разлил коньяк.

* * *

Теплоход пересёк Амур и пристал к причалу у таможни. «Челноки» привычно выстроились в шеренгу по двое. Точно так же поступили и новички — Ольга Луговцова и её «фонарь» Марат Чигиринов.

Маленькие люди в зелёной форме занимались оформлением очередной туристической группы, почти всех членов которой они давно уже знали в лицо. Удивлённо глядя на Ольгу и Марта, китайцы проставляли в документах печати. Кто-то из другой группы «руссо туристо» поинтересовался, почему сегодня с ними нет Краснянского. Чей-то хриплый голос сообщил, что Костя приболел, но завтра будет. В конце концов, таможенники завершили свою работу и выпустили прибывших к выхожду, в лапы «помогаек».

— Отшивай их и не слушай, что будут орать! — прошипел Марат на ухо Ольге, которая испуганно стрельнула на него глазами-вишнями.

От выходок «помогаек» страдали даже привычные ко всему «кирпичи»; Ольга же просто впала в транс и, смущённо улыбаясь, отводила в сторону маленькие жёлтые ручонки, которые со всех сторон протягивали свои визитки.

— Я не «кирпич», я — «фонарь»! И она — «фонарь»! Все пошли вон!

Марат схватил Ольгу за руку и потащил прочь, к пустырю, посреди которого словно из ничего вырастал высоченный небоскрёб.

— Помога-а-ай! — доносилось сзади, и вопли эти перемешивались с отборным русским матом.

Стараясь не отставать от группы, Ольга и Марат быстро шли по захламлённой площади барахолке, где им предстояло отовариться. В отсутствие Краснянского группу вела дородная тётка Лидия, которая перед отбытием из Благовещенска объясняла новеньким правила поведения на китайском берегу.

— От нас ни на шаг не отходить. Делать всё то же, что и мы. Ушами не хлопать, а то и денег лишитесь, и в тюрьму сядете. «Помогаек» гоните в шею, если хотите вернуться вовремя и с товаром. Это — шпана, хулиганы, жулики. Обдерут вас, как липку, а потом ещё и полицейского приведут. Скажут, что вы им должны. Чтобы вас в тюрьму не забрали, всем нам придётся скидываться и платить. Они с «Триадой» все повязаны, с ихней мафией, и ничего не боятся. Даже женщину ударить могут. Правда, при мужиках, может, поостерегутся. Да, ещё! «Помогайки» положены только «кирпичам». А «фонарикам», подручным — нет. Если что, говорите «я — фонарь»! Тогда отстанут, скорее всего…

— Господи, за что же эта мука?..

Ольга, обливаясь потом, потащила указанный пожилым китайцем баул. Марат немедленно подхватил его и, опоясав брезентовыми ремнями, взвалил на плечи.

— Погоди, я тоже возьму что-нибудь! — засуетилась Ольга. — Ты ведь такой маленький, худенький! Надорвёшься! Давай, я хоть упакую шмотки, можно?

На обочине дороги под порывами сухого ветра «челноки» забывали товар в баулы. Делали они это сноровисто и бы шутя. Только Ольга кусала губы и плакала, а Марат, заменяя «помогайку», волок по земле два громадных тюка для пожилых коллег.

Вокруг сновали китайцы и орали мяукающими голосами, тыкая пальцами в тюки и коробки. Один из них едва не снял с Ольги браслет, который она побоялась оставить в гостинице на российском берегу. Марат молча двинул ему под дых.

— Вот так и попадает товар на наши рынки, — вздохнула Лидия. Вытирая мокрый лоб рукавом куртки. — Небось, не нравится, Олька? Не поедешь больше? И не надо. Ты молодая и красивая, другую работу найдёшь. Мы-то, старые клячи, никому уже не нужны. Если замёрзли, пошли в центр, посмотрите там матрёшек и часики разные. А мы для вас рикшу найдём…